ли сынхван, 23 года
канчжун. пхеньян, ск; 0903'95; перевозчик [от бытовых мелочей по типу холодильника_мебели до дури — гашиш и трава]; латентный; не женат; actor

сынхван из головы никак выкинуть не может музыку и слова гимна государственного своей родины, которой сейчас на карте географической вовсе нет. он с грустью вспоминают свой родной город и может даже немного скучает по нему — тогда всё не было так плохо. отвратительно и серо, как сейчас. тогда его матушка преподавала партийные дисциплины в педагогическом институте [постоянные лекции лишь о «революционной истории великого вождя товарища ким ирсена» и «истории агрессии американского и японского империализма против кореи»]. она была общественницей — стучала на тех, кто не поклонялся великому вождю, в северокорейскую полицию. он помнит портреты великого вождя товарища ким ирсена, и как мать его маленьким ещё сильно за затылок хватала, заставляя поцеловать деревянную рамку с портретом вождя. сынхван помнит как мать была счастлива, когда смотрела на парады и фестивали красочные и живые. он помнит как та рассказывала ему историю северной кореи и о том, что сделано сейчас — сделано во благо нации. он никогда не считал свою мать слабоумной — просто патриотично настроенной — но всегда держался за крепкую отцовскую ладонь. отца он понимал куда больше матери. отец никогда не отзывался о северокорейских правителях, но и не особо-то чтил каждого из них; сынхван помнит время, когда они сильно голодали — сынхван родился в неподходящий для жизни год. он помнит как ему приходилось каждый день питаться варёными, а иногда и сырыми початками кукурузы [последнее происходило, когда в домах выключали воду и были перебои с электричеством частые]. сынхван помнит как засыпал лишь в объятьях отца и под двумя тёплыми одеялами.

смотрит на пустые улицы пхеньяна и чувствует, что чего-то не хватает. не хватает ярких цветов, повышенного цветового баланса и может немного контраста. для сынхвана его город — мешок, а он и остальные жители пхеньяна — сырьё. представляет иногда как вождь бросает всех в один большой мешок и завязывает белую ленту. и выбрасывает мешок в море; он боится всех этих фестивалей и пиршеств. его пугает время, когда пхеньян на несколько часов становится ярче, чтобы озарить улыбку вождя через экран чёрно-белого телевизора.

чтобы хотя бы как-то справиться с нехваткой денег, семья сынхвана бралась за любую работу, которая могла дать маломальский процент денег. уже давно никто не живёт за счёт государственной зарплаты — её хватает лишь на пачку риса в маркете. отец учит сынхвана изготовлять сигареты из подручных материалов. отец учит его как правильно «гасить марихуану» для продажи. он помнит как старший ё показывал и рассказывал всё ему — сынхвану было шесть, но кому какое дело до возраста, когда ты ходишь в обносках и денег в бюджете семейном совсем нет? отец времени не теряет зря. покупает на последние деньги у крестьян табак, резал его и добавлял туда трав для аромата и мёд. они вместе добавляли воды и после высушивали. отец сам привозил импортную папирусную бумагу прямиком из китая, потому что та была намного качественней, чем у пхеньянских крестьян. фильтры они изготовляли с помощью специальной машинки, и бизнес шёл в гору. маленький сынхван расфасовывал сигареты по коробкам из под «marlboro», «esse» и «raison».

приходил ли сынхван в детский сад с пустой коробкой для еды и лишь виновато на воспитателей смотрел. он не мог пойти домой никак, потому что еды не было, изредка воспитатели сами кормили детсадовцев — зажаренной свининой, белым рисом [что вовсе было сравнимо лишь с амброзией для низшего сословия] и какими-то сладкими изделиями прямиком из китая. сынхван в благодарность слушал уроки истории биографической о вождях корейской народно-демократической республики и даже выражение лица, подобное отцу, не корчил. в саду уже происходило деление на лучших и худших — бедных крестьян и богатых детишек чиновников. наблюдать за тем как дети, которые во всём лучше тебя, играли красивыми, совсем новыми игрушками — разбивало сынхваново сознание на миллиард осколков. почему вместо красивого плюшевого тигра ему достались пластмассовые солдатики и плюшевое солнышко? почему он должен голодать — есть траву и изредка питаться овощами и бобами из семейного участка? он не понимает многого в политике, но лишний раз мать не трогает — она до сих пор верит. он хорошо пел и вообще был послушным ребёнком, который в нужный момент мог поверить в то, чего на самом деле не существует. например, он мог запросто поверить в стойкое положение кндр, когда вся его семья жила в неблагополучном районе и даже, кажется, неплохая зарплата матери совсем не покрывала расходы — вся зарплата матери уходила на еду, а отец всячески старался провезти через границу тёплую одежду и принадлежности для личной гигиены. сынхванов отец занимался нелегальной продажей импортных вещей из китая и японии, позже он начал сотрудничать уже и с южной кореей и манголией, которые давали немного свободы, но не той, которой ждала семья ли. отец сынхвана пропадал заграницей и матушка плакала постоянно, говоря, что нынешний «нежно любимый отец» ким ченир уничтожил её горячо любимую республику. она продолжала слушать «нет родины без тебя» по радио, сынхван слышал как её рыдания лишь за дверью громче становятся.

ты всегда видел в отцовских глазах желание сбежать. это преследовало его, поэтому он часто уезжал. и привозил потом какие-то вещи из китая, однажды даже смог привезти цветной телевизор, которому семья была нещадно рада. ты помнишь отчётливо как родители частенько ссорились после твоего выпуска из садика. отец что-то рьяно объяснял матери, а та лишь кричала и говорила, что так нельзя. запрещено. ему семь и он думает, что в корейской народной республике запрещено даже дышать, потому что это может помешать сыну великого вождя товарища ким чениру; отец рассказывает, что до девяносто четвёртого ему приходилось через проволоки перелазить и спать под нескольким десятком мертвецов, чтобы перейти границу. сынхвану рассказывают правдивые истории, которые впечатляют мальчишку так, что тот кричать начинает, что боится вождя. но боится каждый из них. им недовольна большая часть населения, но за решётку сесть никто не хочет — у всех семья, которую кормить нужно и никто не поможет. они боятся, что на них настучат, а это слишком жёстко контролируется.

они бегут в китай, когда у отца наконец появилась возможность оплатить их большое «путешествие». он платит по несколько тысяч долларов брокеру, который уже в китае помогает семье его перейти границу с лаосом и таиландом. ты помнишь так отчётливо, когда господин ли вколол тебе снотворного, чтобы во время всего «переезда» не произошло никаких проблем. сынхван помнит как матушка закрыла ладонью ему глаза, чтобы тот не видел солдат, которые осматривали весь вагон и просили у некоторых из присутствующих паспорт. они не были единственными, кто хотел сбежать в южную корею. увидеть цветущую сакуру и впервые чувствовать себя в полной безопасности — группа беженцев из десяти-двенадцати человек следовала за южнокорейским проводником-брокером, который лишь частично отвечал за жизни северян. он не мог предоставить стопроцентный побег. не мог обещать полную защиту. семья сынхвана и остальные люди шли на большой риск — их могли расстрелять, отослать обратно в северную корею и лишить всего, посадить в тюрьму [читай: расстрел, но в четырёх стенах]; после побега в южную корею была адаптация в пригороде, которая длилась два месяца.

пожалуйста,
не трогайте меня // не разговаривайте со мной // не смотрите на меня

у тебя может быть своя машина // у тебя есть защита // не нужно бояться хранить деньги в банке // у тебя есть право на «голос» // ты можешь зарабатывать больше 2000 вон в месяц // тебе помогут освоиться // квартира и начальный капитал — выделит государство // больше ты не будешь голодать // у тебя есть шанс начать жизнь с чистого листа // теперь ты южанин // гимн кндр — не свят больше

после двухмесячного лагеря отправляется вместе с семьёй в сеул. получают южнокорейское гражданство и это, словно чистый лист для него. новая жизнь, которая не всех обрадовала. новая жизнь, которая не всем пришлась по вкусу; отец много времени и дальше проводит за пределами дома — китай, таиланд, япония. он теперь также проводник-брокер и зарабатывает на этом хорошие деньги. сынхван пока в школе начальной учится и старается говорить правильно, чтобы его отродьем пхеньянским не назвали. для матери живой сеул роком кажется. она ещё в лагере не могла свыкнуться с тем, что больше не будет жить в доме своём старом, который отошёл к ней от родителей. не будет больше преподавать важные партийные дисциплины, которые сильно влияли на будущее жителей северной кореи [мать верить хотела в это]. она не может удержать пост на работе, спасает лишь пособие от государства и частые отъезды отца.

сынхвану девять и он понимает, что внезапная цветучесть матери — плохой знак. ему девять и мальчишке впервые старшеклассник говорит, что видел его мать в неблагополучном районе [районе шлюх]. и ты отрицаешь это, но не можешь отрицать того, что она смогла бы купить себе золотой браслет за зарплату продавца-кассира в гипермаркете. у него весь мир меркнет, потому что женщина, которая идеализировала лишь одну страну — стала увядать, покинув её. ты не понимаешь почему она опустилась до этого. как можно от преподавателя в институте опуститься до шлюхи? тебе девять и ты понимать всех нюансов не можешь, поэтому проглатываешь молча то, что все считают твою мать проституткой и даже несколько раз видели её, занимающейся за этим делом. ты всё чаще проводишь время в доме семейства ххх. они хорошие и глава семейства был тем, кто помог отцу наконец решить всё с побегом из северной кореи. он счастливо проводит время в их доме уютном и до дури тёплом. мать совсем перестала заботиться о тебе, оставив всё идти своим ключом. отца ты уже несколько месяцев не видел, а на любые вопросы о нём — начинала злиться мать. поэтому проводить несколько дней в кругу семьи другой — стало традицией. плохой традицией, которая лишь со временем стала расстраивать тебя, потому что, как оказалось, матери давно плевать, где находится её сын и что он делает.

// но твоя история ещё не закончилась.

он ненавидит автомобили. сжёг бы каждый из них. он ненавидит дождь. хотя сам себе признаться не хочет, что боится. он боится сильных ливней и грозы. боится большой скорости. сынхван старается скрывать от других свою жизнь прошлую, но последние минуты с матерью слишком вгрызлись в черепную коробку, намереваясь взорвать её. у ё всё, как всегда, идёт не по плану. у него после автокатастрофы погибает мать, и он остаётся совсем один. у него сердце разбито и с кровообращением проблемы. сынхван вспоминает их ночную вылазку, потому что ему захотелось попробовать таппоки, а мать была в хорошем распоряжении духа и не отказала своему сыну [она даже раньше освободилась с «работы»].
они разбились, врезавшись в грузовик. его мать захлебнулась от притока крови в мозг. для сынхвана это был последний день, когда он улыбался по-настоящему. автокатастрофа уничтожила его. убила в нём всю любовь, которая крупицами малыми ещё жила где-то внутри тела холодного. ледяные капли дождя, запах бензина и кровь. он лишился всего в тот вечер, чтобы наконец понять, что ничего из этого не был достоин. он захлёбывался слезами, кричал от боли и звал мать родную по имени, выкрикивая его слишком громко. но она не отзывалась, как и сердце сынхвана.

его на куски разрывает от того, что отец умер где-то на границе с китаем, а мать, которую он любил ещё тогда не почерневшим сердцем — защитила его от смерти, погибнув в автокатастрофе. злоба в нём разрастается слишком быстро. злоба — злокачественная опухоль, которая порождает все клетки. он остаётся с ххх, который пытается заботиться об обозлившейся гончей, но слишком поздно — пёс адским пламенем покрылся. сынхван убиться готов, но в итоге раздирает костяшки пальцев и в очередной раз бьёт по стене несколько раз. он переплетает реальность с фантазией, чтобы жизнь казалась терпким мёдом, который незамедлительно хочется выплюнуть. он улыбается как маленький чёрт — антихрист воплоти. протягивает ладонь свою сатане, чтобы заплясать на горящих костях.

у него жизнь наперекосяк. он уже давно уничтожен и сломлен судьбой, которая просто ни в какую не хочет подарить ему животное спокойствие. он как всегда бегает по углам и лает на всех. ли сынхван — пёс, которого с цепи спустили. собака, которая легко отгрызёт тебе голову, если ты сделаешь лишний шаг в её сторону. у сынхвана тормоза напрочь отсутствуют и границы дозволенного тоже стёрты к чертям. ему уже девятнадцать, но он до сих пор не решил, что хочет от жизни. кем хочет стать. вообще хочет он что-то, потому что нынешнее положение дел его вполне устраивает — выбивает у младшеньких деньги себе на завтрак, дерётся и прогуливает урок за уроком. всё, что он хочет — спокойствия. собака жаждет свободы. ли сынхван ненавидит правила.

сынхван свою мать вспоминает и слёзы редкие проливает, потому что он всё равно любит её. любит отца. он плюёт ядом. говорит, что они — кинувшие его уроды, но внутри всё скребётся. внутри всё сгорает, потому что сынхван больше некому доверять. он не может нормально жить: нормально спать и есть. он никак не может найти себе работу, да и о высшем образовании мог лишь мечтать. сынхван пытается собрать мелкие гроши на доставках и носит на своих плечах большие мешки, иногда приносит фильтрованную воду в центральные больницы. чаще просто барыжит наркотой, разъезжая ночью на скейте и скидывая закладки.

канчжун. он настоящий псина! ты хотя бы раз видел как он дерётся?
канчжун-канчжун-канчжун. это привязалось. левое имя какого-то экс-бойца, который умер на этом блядском «минном поле». новый канчжун умирать совсем не собирался — железные кулаки ударялись о чужие челюсти, зубы впивались в шею. он никогда не играл в детские игры, чтобы сейчас быть каким-то мягкотелым пацаном. под тонкой кожей скрывалась грубая сила. под костями и сухожилиями была спрятана та самая злость, которую называют буддисты: «враг на пути к просветлению». у бойца дохуя врагов на пути, он готов уничтожить каждого. любыми способами. ему плевать какими, хотя в большинстве случаев он выберет самое простое — надрать жопу. сынхван не дружит с людьми, он не ладит ни с кем. он лишь может
ломать
разрушать
убивать
. . .
ничего.

ему кажется, что его все ненавидят, поэтому придавливать чужую голову в землю подошвой кроссов — просто. сынхван всю свою злость выпускает во время драк. мин может избить до полусмерти и оставить помирать на окровавленном асфальте. у сынхвана все этнические нормы стёрты в прах. и ему уже никто не поможет. такие как он в подворотнях умирают. он в папиросную бумагу скручивает табак смешанный с мёдом и травами, и курит на крыше. он ненавидит, и разбивает чужие головы об стены пустые. он прячет себя настоящего под шкурой пса ходячего. рычит. рычит. рычит. рычит.

один. мать сынхвана — в прошлом преподаватель партийных дисциплин, после переезда в юк — проститутка; отец — в прошлом занимался покупкой-продажей импортных вещей из китая и японии, изготовлял сигареты и продавал их, после переезда в юк — проводник-брокер; оба родителя мертвы.
два. семья ли перебралась в южную корею ^сеул через лаос и таиланд, когда парнишке было приблизительно семь лет.
три. знает всю биографию семьи кимов; разбирается хорошо в истории северной кореи.
четыре. обожает белый рис и готов его есть целыми днями; ненавидит кукурузу [переел сырой в детстве].
пять. груб, эгоистичен и совсем не знает, где его место.
шесть. немного знает японский; хорошо говорит на пхеньянском диалекте.
семь. живёт в однушке, которую лучше просто называть «берлогой»; никак не может найти работы на постоянной основе, метается в разные закоулки сеула.
восемь. играл в волейбол с начальной школы, занимая позицию связующего; прекратил надолго свои игры из-за проблемы с коленом, так как в тот период времени участвовал в подпольных боях, и ему повредили колено на одном из них.
девять. гомофоб и расист. принимал участие в избиении гомосексуалов и совсем не скрывает своей неприязни. это связано с тем, что подсознательно его привлекают всё же мужчины, но принять это он отказывается.
десять. на последнем году обучения в школе был исключён. не пытался никуда перепоступать и в колледж идти тоже.