мама не говорила, что взрослая жизнь — это такое сложное понятие. она никогда не сообщала исаку о том, что с каждым годом всё сложнее и сложнее будет. исак взахлёб принимал в себя все эмоции [свои // чужие], и теперь в свои-то семнадцать вянет, как вырвавшийся из снега цветок. а это так не по сезону. завянешь же, глупыш. мама не предупреждала, что в свои семнадцать он ощутить сможет свои же семьдесят восемь, потому что плечи от тяжести камней ломит изрядно. эти камни — главные проблемы исакового сердца. иногда он думает, что даже рак лёгких пережить легче, чем вот это. проблемы со школой, проблемы с друзьями, проблемы с жильём. исак вальтерсен — себе же одна огромнейшая яма и чёрная дыра, из которой вряд ли найдётся выход. у него столько различных проблем, они приобретают маленькие размеры [только под микроскопом увидишь и десятком чистых линз], то они настолько гигантские, что даже гипербола — крышесносные проблемы — не полностью описывает. эти проблемы разъедают не хуже травки, которую он стал курить всё чаще. успокаивает, исак? ни хера. ни хера не успокаивает. ты же никогда не умел абстрагироваться от проблем, которые циклом скрещивались на тебе. даже травка не помогала — косячок из папирусной бумаги и травы. ох, он так помогал тебя расслабиться на целые десять минут, а потом мысли вновь вращались в твоей голове, только с ещё усиленной скоростью. кто-то повысил громкость на несколько черт. кто-то нажал на газ и забыл опустить ногу. махгди говорил, он уверял, словно священник на службе, что наркота — спаситель от любых проблем. так что же произошло? что, чёрт побери, пошло не так, что у исака даже с его привыканием, ничего не исправилось? жизнь не пошла по наклонной. исак не сошёл с ума, как его мама. он дышит, встаёт слишком поздно, и всегда ест одну фигню. но проблемы не ушли. не спрятались в сундучке, и их не смогли отогнать даже его товарищи. исак не хочет понимать матушкиных слов о том, что дальше становится легче. ему стало лишь сложнее. жильё_отношения_будущее. канитель из мыслей, которые он мог бы перенести на бумагу, и вероятно, даже получить гранд за «самая отстойная жизнь». сумасшедшая мать гордилась бы своим сыночком. он выходит у неё такой же неудачник, как и она сама. всё же невезучесть передаётся наследственно. почему об этом не пишут ни в каких учебниках по биологии? цвет глаз_волос, состояние конечностей — об этом информация обязательна, а о том, что, кроме синдрома дауна, может достаться чёртова неудача — слов ноль. информации целый ноль. почему школьные учебники по биологии не предупреждают о том, что стоит опасаться неудачливых людей. велика вероятность того, что в генах твоего чада закрепится эта аномалия? почему. почему всё именно так тяжело и никакой односложности даже не намечается. у исака столько вопросов, а в контактах нет тех людей, кто мог бы ответить на них. нужен номер иисуса христа скорее всего. или может вот дьявола. тоже неплохой вариант, точно их номера начинаются кодом «+666». у исака столько вопросов, но всё, что ему остаётся, так это буравить взглядом экран ноутбука. если бы он был иск-мэном, то ноутбук давно уже бы сгорел от лазера из глаз.
иногда исак думает о том, что лучше бы родился инопланетянином, и стал бы суперзлодеем, как мегамозг. иногда он думает, что даже сюжеты мультфильмов и романов, основанных на реальных событиях, в итоге, происходит тоже самое. а происходит там одно враньё — не бывает хороших концов историй. это же реальная жизнь. это... словно оставить свет включённым, и уехать на неделю на острова. приезжаешь весь такой счастливый и отдохнувший, а в итоге должен теперь платить двадцать штук за какой-то ебучий свет. исак думает, что в романах даже тех, которые основаны на реальных событиях, нет той стопроцентной правдивости. вдруг скарлетт умерла во время пожара, а писатель так раздул весь сюжет и события, что она продолжила жить с майклом, и теперь у них десятеро детей и две собаки. исак думает, что иногда совсем не понимает писательства, иногда он не понимает и себя самого, но это уже совсем другое [это полностью идентичные проблемы, потому что он не принимает себя, как и любовь к написанию сочинений_эссе]. для него это сравнимо с собственным раскрытием своей души. что-то типа: через двести пятьдесят слов преподаватель может понять, что я курю травку в школьном туалете и пью пиво с шестнадцати.
иногда исак такой дурак [24/7, то есть always].

мама не говорила, что взрослая жизнь — это такое сложное понятие. исак только сейчас понимает, что всё конкретно так пошло по впадине. год назад он разрушил чужие отношения. год назад он понял, что немного другой. и в тоже самое время, а именно год назад, исак вальтерсен понял, что в полной заднице во всех аспектах этого выражения. исак уверен, что его не научили важным вещам. например, как жить. и здесь даже неизвестно хорошо это или плохо, потому что приходится осваиваться с первых ошибок и шагов. исак смотрит на мир устало, взглядом тех мудрых старцев, у которых ни единого волоска на голове. цитирует омара хайяма, скрещивает руки. всё как положено. исак смотрит на мир устало, а мир смотрит на исака с грустью будущего. он показывает ему то, что его ожидает.

я разговариваю с луной поздними ночами.
daughter — run

исак ненавидит это в себе. свою эмоциональность, которая точно передалась ему от больной матери. эмоциональность, когда тебя всего трясёт в разные стороны и ты, то смеёшься, то захлёбываешься слезами. у исака такое часто. психолог школьный говорит, что это из-за переутомления и прописывает какие-то таблетки, которые вальтерсен так даже и не купил в аптеке. он наблюдает прописанные сценарием_книгой смерти героев из мюзикла и незаметно для себя вытирает покрасневшие щёки от влаги. прошлого исака это бы не взбудоражило. он на это надеется. он слушает прекрасный голос жавера и плачет от того, что смерть его близка. исак впервые решил сделать домашку по зарубежке и сейчас, лёжа на кровати, плачет из-за происходящего в экране ноутбука. ему хочется разом запретить все фильмы, которые несут в себе такой вязкий и неприятный драматизм, который доводит до слёз. исак наблюдает за каждым из героев, потому что после придётся писать эссе на десять страниц. исак впивается взглядом на уставшего и суицидиального жавера, словно смотрит в зеркало. и вправду говорят, ярко реагирует, когда видит в ком-то что-то от себя. и исак увидел. увидел в жавере то, что находит в себе. и это, словно ножом по сердцу. как тысяча укусов змей. как невозмутимое обвивание лозы с шипами вокруг ладоней и шеи. потирает ещё раз лицо ладонью, пытается взбодриться, но открывает глаза в самый ненужный момент — жавер разбивается о камни. о воду. о собственные ошибки. исак впервые думает, что хотел бы он найти такой лёгкий путь к решению своих проблем, или это не его дорога. он думает о многом, чего придерживался жавер за всё своё экранное время. исаку не хочется читать книг, не хочется даже дальше вглубляться в эти сюжеты и ветвления, которые так портят настроение.
жавер любил закон и порядок, но в итоге совершал ошибку за ошибкой.
исак любит веселье и азарт, и повторно наступает на те же грабли.
       какова вероятность того, что он не повторит судьбу инспектора?
берёт несколько сразу салфеток с прикроватной тумбочки и вытирает ими лицо. глаза неприятно жжёт от того, что он всё же пытался быль альфа-самцом все эти сто пятьдесят две минуты, но ни черта не вышло. и не произошло землетрясение от того, что исак вальтерсен заплакал: стены не рухнули, а биг бэн до сих пор стоит как и стоял. исака разрывают изнутри шакалы проклятые, а он стыдится заплакать из-за грустного конца мюзикла.
исак выключает так и не досмотрев.
                выключает так и не узнав о хорошем конце.

иногда я чувствую себя так паршиво. меня словно разъедает изнутри. каждый день я хожу в это проклятое место, чтобы ощутить жар по всему телу. иногда я чувствую, что молитвы матери клеймом у меня на коже, и эти печати горят. горят с такой силой, что вечерами я плачу, думая, что это лишь душевная боль. поболит, потом перестанет. но нет. это шрамы. те самые страшные с корками шрамы. я как тот наивный дрочер, пытаюсь верить, что не сдохну в следующую пятницу от приступа или очередного забега на физкультуре. иногда всё доходит до того состояния, когда маленький шарик внутри меня лопается. а там огонь. и всё покрывает языками пламени, и я не могу даже двинуться. я постоянно возвращаю себя в прошлое, к тем самым стрессовым ситуациям, которые сделали из меня то, что ты видишь каждый день. и, знаешь, мы совсем разные люди. тот исак был таким беззаботным и радостным, а я сейчас прозябаю в глуши норвежских лесов и умираю под глыбами льда. я постоянно возвращаю себя в прошлое, когда не знал, что такое любовь, когда не знал вообще никаких проблем. тогда было так легко на душе, так просто, словно я та самая маленькая птичка, которая делает круги вокруг каждой ели. я чертовски устал.
                                                                                             катастрофически.

/////

у исака нет той нужной ему черты характера — проклятого оптимизма. стакан наполовину пуст. травки недостаточно. оценка 4 — слабая, а у преподши-без-лифчика всегда вставшие соски, и это нервирует. исак думает о том, что лучше свалить с биологии прямо сейчас, чем опять загружаться хернёй, и вспоминать моменты из грустных сериалов, где один прощается, а вторая спрыгивает с крыши многоэтажного здания. он просится выйти, поднимая руку вверх. все оглядываются. «можно в медпункт? я плохо себя чувствую». она его опускает, и исак взяв рюкзак, сматывается. он думает над тем, что всё же не так сделал. что он сломал в прошлом году, что юнас совсем на еву не смотрит. что он сломал в себе, что он — чёртов исак вальтерсен не смотрит на юнаса, как прежде?
исак выходит из школы, громко хлопая дверью. на него посмотрит из двадцать шестого кабинета юнас, но он не будет спрашивать об уходе исака с урока биологии. и это даже не потому, что ему плевать. вовсе нет. он сам понимает.
а исак не принимает.

сердце не может вызвать ни одной слезинки,
— оно прогоняет только кровь,
заставляя себя кровоточить в тишине.
lorn — acid rain

юнас
исак совсем не помнит жизни без своего скейтбордиста. он не помнит, когда простое «бро», превратилось в искреннее «я люблю тебя», которое постоянно звучит в шуточной манере. юнас играет на гитаре, сидя на «их» месте. он играет, а исаку достаётся роль поп-вокалиста, и он напевает песню fifth harmony, that's my girl. они веселятся, а исак чувствуя себя, понимает, что ему нравится проводить время с юнасом. он другой. мыслит иначе и ведёт себя не так, как все среднестатистические подростки. он смелый. вольнолюбивый. он всегда стремится к цели, никогда не оставит в беде, и любит веселиться, как и исак. исак понимает, что попал в это. в этот чёртов вакуум, где вообще нет выхода. когда ты заперт в клетке, а ключи от тебя за шесть метров, исак понимает, что юнас разжёг в нём синий огонь. зажёг новую его жизни и также просто и легко сжёг её под напором воды. юнас такой понимающий друг, которого так страшно потерять. это именно тот друг, который будет для тебя не только товарищем на тусовке, но и братом по совету и понимающим учителем для недалёкого. у юнаса воспитание ангельское, и когда даже его принижают, он всё равно не отвечает тем же. у юнаса должна жизнь быть мирной [без исака], но тот сам зовёт его на площадку скейтбордистов. сам тащит в их любимый кафетерий, и покупает по кебабу. иногда платит исак, но это происходит слишком редко, потому что денег у него всегда мало // всегда нет. юнас относится к тому типу людей, которого могут ударить по лицу, и он подставит вторую щеку. юнас тот идеальный тип людей, который привлекают исака своей незаурядностью и той искрящейся искренностью и в тоже время отсутствием желания выделиться. исак другой. а юнас прекрасный. и это покоряет каждый день. исак смотрит на юнаса, когда тот влюблённым взглядом пронзает еву. исак смеётся намного громче с юнаских шуток, чем с шуточек магнусса или махгди. исак пытается раз за разом соприкоснуться с ним, чтобы ощутить запах его одеколона. исак тратит последние копейки на любимую булку с орехами и яблоками для юнаса, а сам потом ест столовую пищу. ему должно достаться всё хорошее, а исак может денёк потерпеть [один-два-неделю-год]. васкес улыбаясь отрывает часть булки, и отдаёт одну исаку, продолжая при этом разговаривать с ребятами о новом фильме, который исак ещё не успел посмотреть. он смущается и пытается это скрыть, отворачиваясь, утыкаясь в учебник по матану, думая о чём-то отстранённом. например, о еве, которая его лучшая подруга тоже, и это совсем неправильно. и вообще он не гей, чтобы смущаться, как девчонка. каждый проклятый раз он пытается извернуться в этой неглубокой и тупой фразе, разбитой на слоги. «я не гей», — говорит внутренний голос. он кричит так, словно его сейчас разрезают бензопилой. у исака голос синего цвета, а когда он говорит об этом сам с собой, то он приобретает кислотно-розовый. и это раздражает. он ненавидит кислотные цвета. значит ли это то, что себя он тоже ненавидит в такие моменты? может быть. так, исак, ответь же на свой вопрос. хотя бы попытайся: why everyone think that i'm gay?
ю-н-а-с
может быть он?

я просто надеюсь, что однажды я смогу заглянуть к тебе в глаза, при этом не испытывая ни боли, ни признательности. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — исак ненавидит дождь, потому что для такой погоды слишком легко одевается, да и зонт никогда не таскает с собой. исак ненавидит дождь и это так предсказуемо, потому что он напоминает ему плачущих ангелов, о которых ему пишет мама. он натягивает капюшон толстовки найк и мнётся, стоя под крышей. он ждёт. ждёт кое-кого, кто обещал быть ровно пять минут назад. исак чертыхаясь уже и обещая прибыть юнаса, спускается по ступенькам, нервно перебирая ногами в лёгких красных вансах. эй. исак не слышит из-за усилившегося ливня. эй, подожди, исак. его хватают за плечо сзади и разворачивают к себе. юнас смотрит как-то слишком виновато, а исак слишком испугался неожиданного действия. взаимодействия. исак смотрит немного зло на васкеса, смотрит тем взглядом, в котором читается злость, усталость и та самая радость, которую исаку может принести лишь юнас. только он. и исак смотрит на него после потерянным взглядом жертвы, потому что попал в лапы этого ангела небесного. и исак понимает, что даже ливень, стоящий над ними, не разрушит этого чувства. u're my mate, bro. только друг, юнас. только товарищ, исак. не претендуй на большее. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

словно дышать песком и галькой под островами средиземного моря.

а потом наступают каникулы, и исак понимает, что «знаешь, мне нужно признаться тебе кое в чем. я думаю, что я люблю тебя как друга». и это не враньё. это так. исак, мальчишка, который ни разу ещё не познавший чужое тепло и любовь, воспринимает любые свои чувства иначе. не так как все. симпатия перерастает в любовь. агрессия превращается в обиду. у него всё так неравномерно и скачет постоянно. исак нервно поглядывает на магнуса, который рассказывает о биполярной матери, и исак совсем теряет нить разговора. он тоже болен? а если магнус тоже биполярен? а если юнас психически болен из-за его доброты? а, если у криса шистада шиза по фазе, поэтому он вместе со своей своркой шавок лезет во все эти кулачные бои? после разговора этого исак долго думает_анализирует всё так, словно это спасёт жизни миллиону людей, а он станет национальным героем. этого никогда не произойдёт, потому что он даже нужного балла для четвёрки по математике набрать не может, но для всего нужно своё время. исак анализирует, сползает по стене, кутается в одеяло, потому что ему чертовски холодно, и его совсем не греют мысли о классном прессе криса, или же о том, что можно зарыться в волосы юнаса и утонуть в их мягкости. исак лучше бы утонул в колкости и иголках криса пенетратора. дёргается от этих мыслей. дёргается так, словно всё это время сидел на электрическом стуле. опасно? это так опасно. наши мысли иногда приносят наши тайные желания или же просто несу в себе то скрытое желание. то, что ты хочешь, но никак не можешь принять это в себе.

исак смотрит в потолок, светя лампой космической. он следит за появляющимися разноцветными огоньками на белом потолке, улыбается. а потом раздаётся звонок, и знакомое «крис», ударяет почему-то по сердцу так сильно, что хочется проткнуть себе колом голову. исак моментально подрывается, выдёргивает из розетки лампу, и чертыхается по несколько раз. да, чёрт возьми. он говорит, и их голоса идут в одном резоне. исак вздрагивает, а по телу плывут волны. океан затопит тебя, исак. очухаться крис ему не даёт, он даже не объясняет причины своего желания. своего приказа. всё, что говорит крис, является приказом для каждого, потому что здесь главный именно он. это он играет всегда по-крупному, и ставит на кон всё. это крис выигрывает всё, и потом улыбается как чеширский кот. это крис, который никогда не проигрывает в боях, и рвёт глотки своей крепкой челюстью с острейшими зубами-убийцами. у исака приятная чёртова дрожь, голос криса доносится до него как звуковая волна. что это значит? должен ли он идти, или же остаться, потому что тот просто перепутал контакты?
исак смотрит на экран телефона, думает с минуту, просто стоя рядом с кроватью. а потом
потом целое ничего, потому что он не бежит собирать вещи и совсем не летит к крису шистаду по первому его зову_звонку. у них не такие отношения, уверяет его внутренний голос. ты не должен вообще отвечать на его звонки после случившегося.ты вообще ничего больше крису шистаду не должен. и голос внутри головы исака повторяет это, словно сам себя убедить в своих же словах и пытается. его всё подводит, но он решает, что это всё же шутка, и через десять минут крис обязательно отпишет ему, чтобы он пиздовал на хуй, и тот просто ошибся номером.
но проблема в том, что даже после просмотра новой серии, шистад не присылает ни единого сообщения. исак проверяет все социальные сети и даже почту, но ничего знакомого от пенетратора не видит. так он серьёзно? исак думает, что всё же застрял в своих идиотских четырнадцать, и ведёт себя совсем как бездарность.

исак, всё же собирает вещи, чтобы встретиться с крисом. это же крис. лучше прийти первый раз, когда он приглашает, чем прийти на собственные похороны в виде духа_призрака. исак думает о том, что лучше бы он внёс крисов номер в чёрный список после той драки. что лучше бы и дальше сидел в своей комнате, и считал, сложившиеся из свечения, звёзды в потолке. исак кричит себе, что должен был быть другой вариант, другое решение, но сердце подсказало куда быстрее, чем здравый смысл.

он приходит ровно через час после звонка. и ёжится немного от холода, и неловкости, когда встречается с крисом. тот непривычен так, что перехватывает дыхание. тот так одомашен, как пёс, на которого хозяйка нацепила наконец ошейник с шипами и биркой «пенетратор».

— я думал, что ты не ходишь на учёбу, потому что тебя избили, — он искренне удивлён, и очень искренен в своих словах. и совсем не боится, что крис может просто напросто плюнуть тому в лицо, харкнуть, и размазать его по стене. исак неловко_смущающе улыбается, и начинает разглядывать интерьер дома шистада. как и ожидалось — модно и дорого. исак проходит дальше, делает оборот, и смотрит как-то странно на криса, потому что тот ничего не говорит [не говорит почему позвал]. исак нервничать сразу из-за этого начинает, а вдруг серьёзно изобьёт? какие гарантии, что он останется после этого в живых?

у исака раздирают горло слизняки. он смотрит на криса как-то жалобно и со страхом, совсем не знает, чего должен ожидать. это пугает его. но он подходит ближе, словно от этого и зависит его дальнейшее будущее. его шаг — шаг к прогрессу. его поступок — повышение процента успеваемости у всех норвежских детей. исак смотрит на криса неотрываясь, так смотрят изголодавшиеся. исак смотрит на криса, и не замечает, что облизывает губы. отрывается, кидает косой взгляд на пустую бутылку виски. немой вопрос застывает на лице «зачем?». лучше же курнуть. исак ухмыляется своим мыслям, вспоминает, что уже давно не курил с кем-то на пару.

— у тебя нет травы? может... — он неловко мнётся и сам не знает причины этого. — у тебя есть вода? в горле пересохло.
и всё равно он то ещё ссыкло.

[NIC]isak valtersen[/NIC]
[AVA]http://sh.uploads.ru/M2JZf.gif[/AVA]