двадцать семь лет отроду. любимые цвета — оранжевый и бордовый. особенности — шрамы от окурков на руках, волосы цвета orange. золотое желание — выбраться отсюда. чимину двадцать семь, и он ничего не умеет в этом мире. адаптация? нет. приспособиться в сеуле ему так и не удалось, а вызванивать мать в очередной раз — явный признак провала. чимин — цунами, которое надвигается с каждым днём всё ближе. он разорвёт любого. он поглотит каждого. ему свойственно думать об этом, потому что всю его семью поглотил грех. отец — поддался искушению, так и задохнулся от сексуальной асфиксии. мать — отсиживается уже во второй раз в психбольнице [и это называется «обогатила себя»?]. чимин не знает, когда поглотят его. не знает даже кто это будет. может быть это его лучший друг, с которым он знаком с самого детства — чон дэхи. может быть это игра в покер, которая прожигает в карманах дыры. что же тебя погубит, пак чимин? ты должен быть в курсе, потому что тьма грядёт. скоро всё превратится в пыль, и ты тоже; пак чимину вообще несвойственна серьёзность, он так привык воспринимать окружающий его мир искажённо, что никакие очки для зрения или линзы не помогут всё исправить. пак чимин слепец. ему срочно нужен тот, кто откроет глаза // снимет оковы.

пак чимин сказочник. потому что семьи у него никогда не было. он — сирота. было ли ему что-то терять? это смешной вопрос, пусть он останется без ответа. у чимина никогда не было ничего своего, он и не добивался получить что-то своё. он не ставил клеймо — пак чимин, на всё, что движется и нет. он не кричал о своих правах и не пытался добиться признания через совершённые дела. ему это не нужно было. таких, как чимин, обычно называют — пропащими детьми. когда нет настоящего и будущего. когда ты так разбит и ущемлён своими комплексами, что вырваться из кокона нет необходимости. чимин в себе не вызывает жалости, она сама к нему приходит ночами, стуча в окно однушки. и это так пугающе. чимин никогда не жаловался на то, что боится темноты [он же выращивался в ней, как холодолюбивое животное], но сейчас всё опасней закрывать глаза. всё опасней ложиться спать. с каждым днём здания небес рушатся. оставшихся в той геркулесовой силе так мало. сеул пал, а все герои романов сюрреалистических выбрались из тёмных углов. чимин толком не знает: является он плодом сюрреалистики или сохранил в себе тот образ горделивого рыцаря, спасающего принцесс от злых драконов. правда проста — герой сеула давно пал, превратившись в зверя. пак чимин — умер ещё при рождении. город пал от лапы зверя, а он даже в тот момент не дышал.
чимин помнит те столбы, украшенные разнообразными геометрическими орнаментами. в сми сообщали, что это иероглифы // язык древней культуры, но для чимина это были лишь очередные треугольники, перевёрнутые линии с точками по середине и круги. кругов было так много. он рассматривал каменные стены вблизи. он прикасался ладонью к изгибам каменной породы, он касался творения бога. для пака это было сравнимо с рассматриванием кропотливых работ небезызвестного микеланджело. буонаротти ещё в шестнадцатом веке предсказал падение народа. «страшный суд» и неосуществлённые задумки «падения люцифера». сдвиги фрески тогда поразили всех. правитель был против, говорил о правильности, но творец и большие жилистые руки микеланджело знали, что делать сами. без указок. алтарная стена была украшена прекрасным началом разлада, это было второе искушение адама и евы в саду. это было прикосновением бога. чимин помнил молодого христа, и у ног у него святой. и это точно было неслучайностью. святой варфоломей протягивал кожу, содранную с его лица. черты святого приобрели золотой ободок — милостивое выражение лица иисуса не могло вернуть к прежнему образу святого. чимин хотел бы разбить железными кулаками появившиеся камни, но они были как повод милости для просящего. всё сходилось в голове пака. паззл был собран частично, на семьдесят шесть процентов из ста. чимин чувствовал какое-то позабытое родство с каменной породой. она звала его. он слышал голоса глухие, доносящиеся из камней. он чувствовал тепло, искрящееся электрическими волнами. эти столбы никому не были нужны, они стали за год достоянием южной кореи, как прибывшая новая достопримечательность. но чимин-то знал // чувствовал, что это не просто обломки камня, что это не просто южнокорейский стоунхейдж. чимин слышал тихий звон колокольчиков и порывы ветра, которые разрезали листву деревьев — «мир падёт. двадцать восемь дней. двенадцать часов. сорок семь минут. мир падёт. не нужно спасать». чимин помнит как перечитался в тот вечер стивена кинга, и пошёл на ту поляну. тогда-то он и услышал этот голос, доносящийся из камней. но он был пьян, чтобы воспринять услышанное всерьёз. он не придал этому значение.
а потом мир пал. рухнул, как спичный коробок. потух.

пак чимин хватается за свою рыжеволосую голову, мотает ею, отрицая пережитое. музыкальный магазин, в котором он работал — сгорел. сгорел вместе с его боссом, и от этого почему-то тяжело на душе. говорят, что это любовь. чимин думает, что это просто отсутствие нужных сейчас банкнот для проживания. хотя, деньги уже стали ничем — мир же рухнул, дорогой. теперь можно взять с прилавка пачку сухарей со вкусом краба и не боятся, что тебя какой-то старичок шестидесяти лет прижмёт, и скажет, что ты вор. сейчас сеул стал неспокоен. он всегда был дик, но сейчас он дик иначе. голодные звери пожирают людей. когда-то давно они тоже были людьми, до того момента, пока их не поглотил вирус. он рассчитывает на то, что тот чмошник, отобравший у него мечту — сдох от шока, когда зверь прокусывал его череп; миленький мальчик чимин уплыл по реке стикс.

чимин как тот египетский фараон. руки накрест. внутренние органы разложены по четырём канопам. четыре бога — сыновья гора — следили за его жизнью. первый сын — думутеф, у него голова была волчья. шакала изголодавшегося, но аристократично опустившего немного голову в почтении. здесь похоронили желудек чимина. второй сын — хапи, имеющий голову мартышкового павиана. лёгкие чимина были под защитой. третий сын — с именем непроизносимым [квебехсенуф] — сокол, хранящий кишечник. и последний сын — человечный амсет, единственный из четырёх, обладающий человеческими чертами лица. он сохранил печень. крышки каноп были крепко закрыты, никто не имеет права заглянуть. но вопрос: где же твоё сердце, чимин? всегда вместе с тобой — высушенное в соли и умащенное бесчисленными маслами и растворами. спрятанное в нескольких слоях холста, и умещённое под грудью. чимин, ты должен воссоединиться с осирисом! говорили они восторженно, словно видели своего любимого айдола в живую. но чимин не приравнивал себя к богам, особенно счастливым. фараоном он так и остался несчастным и покинутым. жизнь в загробном мире так и не привела тебя к новому началу.

— ох, конечно, я голоден. там опять эти три шакала караулят киоски, понимаешь? я не могу добраться, — хриплый голос доносится из наушников. чимин тяжело выдыхает и покрепче сжимает в руках металлическую биту. всё постоянно нужно делать самому. как же бесит. закусывает губу, как всегда быстро бежит к защитным пунктам, прячется у стен, сливаясь с тенью. как же всё его это достало.

может есть функция автовыключения? _{он бы нажал давно.}

чимин совсем не в восторге от того, что за припасами приходится ходить в заброшенные центры или гипермаркеты. это опасно. каждый раз. зверей становится всё больше, они растут в геометрической прогрессии, и скоро чимину уже придётся оставить свою любимую биту как одно из основного оружия против хищников. ему вообще хочется неожиданно в угол забиться и не высовываться до того, пока всё не утихомирится. на закромах сознания он понимает, что это никогда не закончится. мир пал в бездну. ты смотришь на бездну и в ней видишь своё отражение. и ещё цитаты из викицитатника выдающихся философов. чимин сплёвывает на асфальт, и суёт в рот сладкую жвачку со вкусом клубники и арбуза. он ненавидит такие моменты, когда приходится разбивать окна, потому что это привлекает внимание. он разбивает окно, аккуратно старается перелезть, чтобы не задеть острые края битого плечами. круглосуточный центр или же какой-то сабвэй, сложно разобрать из-за отсутствия обоев и большинства инвентаря. чимин пробирается вглубь, пока не чувствует шестым чувством чьё-то присутствие. внутреннее ссыкло всегда было больше его самого на двадцать три сантиметра, поэтому он не раздумывая бежит прямо по коридору. красноглазое чудовище с челюстью велоцираптора и ростом чуть больше, чем лабрадор следует за ним. пак чимин понял, что опять в дерьме. и это дерьмо слишком часто сопутствует с ним в дороге.

прячется за прилавком со снэками, внимательно следит за зверем, который сейчас просматривал другой угол. осторожно выглядывает, и пихает себе в карманы кислотные конфеты. суёт за щеку леденец в форме сердечка, выплюнув перед этим жвачку. чимин вновь прислушивается, почему-то опять слышит движение позади себя. оглядывается.
и чёрт побери пугается, вскрикивая, и сразу же закрывая свободной рукой себе рот [леденец потерян и благодарен полу за спасение]. хищник разворачивается мордой в сторону чимина и незнакомца, и тот понимает, что стоит опять бежать. брюнет смотрит на чимина как на кусок дерьма, и в этом нет почти ничего странного. старается вытолкнуть этого воробья, чтобы тот пошёл_побежал вместе с ним, но тот упрямо стоит, смотря лишь на зверя.
ждёт.
но чего?

чимин всплёскивает руками, прячется за чужую спину, намереваясь ударить кого-то из битой по голове — то ли незнакомца, то ли отмудачить зверя. он слышит выстрелы и рефлекторно зажмуривает глаза. три раза. машет в воздухе слабо битой, намеревается врезать этому челу, за спиной которого прятался несколько секунд раннее, но об этом не стоит упоминать. чимин смотрит. оглядывается панически по сторонам, а вся его крутость и образ факбоя размазалась вместе с мозгами монстра на стене.

— я тоже умею стрелять, — между делом говорит чимин, пихая биту в рюкзак, который всё это время был на спине. — ты из военной части? кажешься миловидным, а на деле убил тысячи зверей? прям как в романах, которые читает мой друг.
он становится навязчиво-болтлив, когда волнуется. жизнь за эти двадцать семь лет так и не научила его управляться с огнестрельным оружием. жизнь вообще за двадцать семь лет его особо-то ничего не научила, и вообще неизвестно как он дожил до этого времени.

чимин хлопает незнакомца по плечу, и идёт в сторону прилавка с напитками. набирает в рюкзак апельсиновых соков и обычной негазированной воды.
ему вообще-то плевать на незнакомца. ну спас он его и что с этого? он не просил же. плевать.

— пак. меня зовут пак чимин.

                  было.