сон о месте викс на съёмке

смены настроения
рэйф
рэйф
отражение в зеркале

наркотики
ментоловый вог

чувство вины всегда пожирало его большими кусками мяса и слизи. нейтан привык к тому, что не достаёт парочки костей и лопаются фурункулы, из которых выползают личинки. нейтан прескотт весь, с головы до пят, состоит из гнили. жирные черви вылазят из почерневших дыр. двенадцати миллиметровые мухи-цеце потирают лапки. нейтану блевать от самого себя хочется, но проблема лишь в том, что блевать уже нечем — в организме одна вода и таблетки, которые приходится принимать. блевать нечем. лишь белыми личинками, которые скоро сами уже вылезут из чрева. они слишком быстро размножаются. их уже так много, что нейтан воздухом давиться без причины начинает, и слышит непонятый звук в ушах — цеце летает между глазными нервами. в нейтане прескотте такая гниль, что даже лопатой уже не докопаешься до истины и сундуков со слитками. у него гнили хватит как чернозёма на все неплодовитые земли. держите, мне ничего не нужно. он же гниль. треклятая гниль, убийца и тот, кого уроборос затянет в свой континуум смерти. такие как он — гнилыми и умирают. вот так от обезвоживания и голода. гнили наглотались своей же да и сдохли. гнилой нейтан. гнилой маленький нейтан прескотт. он уверен в этом. ему каждый говорил об этом. гниль. гниль. гниль. красные пятна со слизью внутри перекатываются, словно под слоем маленькие силиконовые шарики. под кожей нейтана прескотта соты, а из них вылазят пчёлы, уже оставив на меду яйца. под кожей нейтана муравьиная яма. под кожей нейтана вся возможная падаль, которую он сам же и съедает — треклятый падальщик. ему так нравится мрачность и насилие, что он сам же себя и затолкал в этот круговорот событий. сам из себя сделал падальщика; ему стыдно смотреть рэйфу в глаза. прескотт смотрит на него, поднимая голову — рэйф всегда на вершине — прескотт всегда на дне. и это нормально — кричит ему внутренний голос, плотнее закутывая в плед. он словно сам себя пытается настроить хотя бы на какую-то положительную мысль в опустевшей за годы голове. он говорит себе столько приятных слов, чтобы успокоиться. в итоге всё равно наступает на одну из гниющих деревянных балок и падает в темноту. рэйф скорее всего никогда и не падал в темноту — он символизировал темноту. адлер был таким себе спортивным талисманом на кубке чемпионов. нейтан немного даже завидовал. у нейтана ничего уже нет, кроме кричащих фраз в корках и тёмного силуэта за спиной с длинными руками. психолог говорил, что это скопление всех его страхов, а прескотт фырчит и видит на руках монстра истерические фразы выжженные: спасите меня // я устал от того, что люди постоянно хотят контролировать меня // простите // я заслуживаю лучшего.
он до безумия наивен в этом отношении: когда нужно помогать беспомощному, когда и сам такой же. нейтан рвётся помочь тёмному объекту, потому что этот монстр, который делит с ним его жизнь и сознание — есть он сам.

нейтану никто не сообщает, что хорошо, а что плохо.
нейтана никогда не учили заботе и никогда её не дарили.
[indent]он иногда думает, что вина во всём — отсутствие предмета привязанности в детстве.

в груди что-то давит. мешает поэтому смотреть на рэйфа. отвечать ему. он не слышит его. натянул большие наушники и включил на всю громкость китовый плачь. он не слышит рэйфа, чувствуя себя в тёплой кроваточке с мягким, точно уж не ортопедическим матрасом. и проблема в том, что снять наушники он не может. на реальный мир наложен фоновый шум из телевизора тех годов, когда он ещё даже в планах не был. через фоновый шум многое можно увидеть, зря в корень — нейтан пытался разглядеть причины всего своего наркотического трипа без наркотиков. всё было то слишком медленно. движения. язык. меняющаяся картинка. то с божественной помощью слишком быстро. рэйф что-то говорит. тянет за собой. [float=right][/float] картинка сменяется так быстро, что будь нэйтана эпилептиком — давно задохнулся собственной слюной. на стенах появляются флуоресцентные лампы, которые плавно приближаются к нейтану. облизывают своими длинными горящими светом языками. ему так хуёво, и он это понимает через мелкую дрожь в ногах и ощущение полной беспомощности. как в детстве. когда отец продолжал наивно заливать о каком-то золотом будущем. а нейтан ревел в середине комнаты, пытаясь ладонями навсегда стереть свои черты лица. стать безликим, чтобы его никто не узнавал. чтобы демоны перестали ему мешать спать, чёртовы прикроватные монстры. нейтану тогда было пять и мать уже тогда решила, что младший прескотт вполне уже взрослый мальчик и способен спать в своей комнате. нейтан помнит прекрасно своё одеяло с космической тематикой — ему на тот момент нравились звёзды и космос. нейтан помнит как тогда, ему пятилетнему, глаза закрыла ночь, а он дышать не мог. ночь что-то шептала на неизвестном ему языке, по телу слабым током прошлась усталость. нейтан ненавидит это ощущение уже несколько лет — обманчивое чувство безопасности, которые пытается воссоздать постоянно его голова. он в опасности, ему могут прижимать лезвие ножа к шее — ток будет покалывать пальцы и шею, пытаясь расслабить; рэйф тянет его куда-то в самое пекло, в дом зверя 666. ему плевать до той поры пока подошвой кед он не наступит на белый пол. без орнаментов и любых каких-то разводов.

— я не хочу, — тихое вырывается. рыжеволосая дура за спиной тихо смеётся. так лукаво и так по-девичьи, мол прескотт, ты такой дурачок. нейтан ненавидит, когда из него делают дурака. наверное, просто эгоцентричность не позволяет оставить такое в покое. ладони чешутся. хочется кого-то душить, нейтан рассчитывает на то, что задушит рыжую стерву, но опять отвлекается на совсем другое. белый пол под ногами трескается из него прорастает зелёная трава.
нейтан понимает. запоздало, но понимает.

когда его мир окрашивается в белый, а не в привычный для таких случаев красный или чёрный — нейтан всё понимает так тускло, словно испорченная камера с фотовспышкой. у нейтана холодок в душу пробирается, разрывает сперва грудину, а потом прячется под рёбрами, якобы закрываясь. нейтану вообще всё это не нравится и черепную коробку хочется просто разорвать руками, добираясь длинными пальцами до головного мозга. нейтану хочется оставлять на себе раны, разрезать вишнёвые сады на запястьях. разрывать сознание и выбивать из себя дурь несколькими глухими ударами в живот. нейтану нужно в себя прийти, но вместо этого перед лицом мелькают оранжевые огони, звёзды не сходятся, а рядом воняет куревом. прескотт морщится, смотрит на сжатую руку и как-то вымученно улыбается. этот мальчишка всю жизнь повидал уже. он видел смерть. он был её придворным. он участвовал в грехопадении если бы на его месте была кейт, она не только с крыши бы спрыгнула, но и кое-что другое. нейтан с ума сходит, а перед глазами до сих пор те раздражающие оранжевые огоньки. сегодня не новый год, ёлки нет, уебите отсюда. уйдите отсюда. исчезните! огоньки внимают. зажигаются поочередно красным и прескотта клинит. клинит жестоко, как тогда, наглотавшись психотропных, он пошёл к джефферсону. джефферсон пригрел так как всю жизнь умел — насилием прижимаясь ко лбу и стаскивая одежду. и может лучше было бы нейтану быть трахнутым собственным учителем, чем участвовать в фотосессии, лежа рядом с безмолвной рэйчел. он обнимал холодное тело, лез целоваться, потому что так просил [приказывал марк]. а потом прескотта тошнило. от запаха. от настроения. от переизбытка чувств, потому что эмбер ему нравилась всегда; его перешибает так, словно у фрэнка вновь наркоты побольше заказал. нейтана перешибает так, что фонарики уже мигают цветом багровой крови — нейтан ударяет кулаком себя по лицу.

[indent]очнись.
[indent][indent]очнись.
о ч н и с ь.

стены белые трескаются, а из них вырываются вихрем открытые пейзажи. где-то в далеке показывается рэйф и нейтан мог бы спокойно выдохнуть, но не может. рыжеволосая подходит и глядит на него как те самые сучки из фильмов 90-ых. отъебись от меня — говорят глаза нейтана. оставь меня в покое — щипится под дёснами. уберись отсюда — шепчут губы. кожа покрывается дырами чёрной бездны, нейтан дрожать мелко начинает. шепчет губами: [float=left][/float] «нет-нет-нет. уйди». хочет ещё раз замахнуться, чтобы демонов опять в тёмный угол загнать. избавиться от них, но тень перехватывает его руку. ему страшно и это видно в глазах. глаза же зеркало чёртовой души, даже такой потемневшей горем души нейтана. глаза его светлые отражают испуг, который через секунду перерастёт в праведный гнев греческого пантеона. боги кричат, жёлтые молнии ударяются о землю. у нейтана срабатывает ток по руке свободной. он замахивается, ударяя тень чёрную по лицу. не трогай меня — шепчет сознание. не прикасайся ко мне — говорит голосом красным. безумным. пока он живёт в мире реальном, его мир, тот самый внутренний который, окрашивается ядовитыми красными красками. брызги идут отовсюду; рэйф ударяет его в ответ — нейтан слабее его в разы — приходит в себя. разве? колени дрожат, а вид настолько жалкий, что все бродячие псы и безлапые кошки просто сидят в сторонке от одного лишь вида нейтана. покрасневшего то ли от гнева, то ли от внутреннего огня, принятого от демонов. уничтоженного, но ещё не до конца сломленного. ещё совсем немного. из треснутой нижней губы идёт кровь, нейтан сперва слизывает её, а потом уже вытирает о рукав куртки. у нейтана глаза широко раскрыты — удивлённые и озадаченные. у нейтана подрагивает нижняя челюсть, потому что кое-что упрямо продолжает давить на затылок.
[indent]тупица.
[indent][indent]тупица
[indent][indent][indent]Т У П И Ц А
нейтана выворачивает наизнанку. он перепугано смотрит на мужчину. почти умоляюще-прося теперь. слова не действуют на него отрезвителем, нейтан не хочет приходить в порядок. у нейтана молния прямо в сердце. у него состояние нестабильное — он был таким после смерти рэйчел. уничтоженным. убитым своим же огнём. он рисовал рисунки, прося о помощи. он рисовал тёмную комнату и думал о теории хаоса. у него не было планов действий на будущее, но тогда, в рисунках, он видел то самое будущее. скользкие руки тени прижимали его к себе и тянули к белому полу; нейтан вздрагивает и несколько шагов неуверенных назад делает. смотрит на рэйфа, а видит-то перед собой совсем другого человека. рэйф взбешённый, немного напуганный — человек напротив внешне спокоен, а внутри расшибает кулаками деревянные бруски. прескотт опускает голову, губы кусает и руками проводит по лицу, кожу оттягивая. у мужчины напротив рукава рубашки закатаны до локтя. у него взгляд осмысленный всегда. трезвый через призму стёкол. нейтану вжаться в землю хочется, провалиться в неё и может даже задохнуться грунтом. лишь бы не видеть его. не слышать его голос.

— мне так жаль.
чуть ли не плачет. кислотная улыбка зеркалом отражается на его лице. боги старались взобраться как можно выше на олимп, чтобы как можно больнее наебнуться. нейтан падает на колени и прощения просит знаком опущенной головы. мистер джефферсон дал же ему кров, свободу и в некотором роде хобби, с помощью которого он мог хотя бы немного забыться. но нейтан прескотт может просто получить диплом «проёбщик года», потому что всё ломается в его руках. самое смешное, что сила в этих руках появляется, если есть в руках подаренный марком пистолет. иначе никак совсем. у прескотта выжигаются голосовые связки и он чувствует подступающий ком ниток. он кусает внутреннюю сторону щёк, стараясь их прокусить, но не получается. марк ненавидел прескотта, тот был лишь тряпичной куклой — поношенной, скоро уже на свалку пора. а подростку просто нужно было внимание. обычное принятие проблем нейтовских. и он думал, что марк понимает его,
но он ошибся. и теперь платит за свои грехи.

— мне так жаль, мистер джефферсон. я накачал её и она должна была стать лучшей моделью, да? я не хотел...
всхлипывает. утирает сразу же подступившие из уголков глаз слёзы. он ненавидит быть слабым. ненавидит вот такое состояние, когда приходится на колени перед джефферсоном становится, потому что в очередной раз облажался. марк ненавидит просчёты. он ненавидел многое в аркадии бэй, хотя улыбаться мог одной из тех голливудских улыбок из модельных журналов. марк бы сейчас просто наступил на нейтана, вжал бы его в землю, но почему-то лишь смотрит.
нейтан не понимает почему.

— её убивать.
чья-то ладонь нежно гладит щеку. поднимает глаза, встречаясь с той рыжеволосой. она улыбается слабо и в лоб его целует как ребёночка маленького. нейтан спустя долгое время отбрасывает десятикилограммовую ношу с плеч. [float=right][/float] ему вдруг становится легче. перед мутные глазами образы становятся точнее. он видит уже рэйфа и смотрит на него как-то удручающе, мол это ты во всём виноват, а не я. говорить совсем не хочется. и так спизданул лишнего из прошлого, на которое адлеру сто процентов будет плевать, но прескотту-то не плевать. он не хочет раскрывать старые шрамы. отдирать корочки. он не хочет окунаться вновь в те события, потому что они вредят ему. каждое воспоминание — лезвием кухонного ножа по белой коже. раньше нейтану приносило это свободу, какой-то народ индейцев считал, что так можно освобождать злых духов. тогда духи его волновали меньше всего, просто бить стену кулаками очень надоело.
медленно приподнимается, стряхивая грязь и траву. губы кусает. подойти к рэйфу не решается, мешает что-то. а он себе признаться не хочет, что попусту боится, что рэйф оттолкнёт. оставит вот здесь, просто уехав на своей тачке. нейтану этого совсем не хочется. он привязывается слишком легко к местам и людям, потому что не знает, что такое тепло и прочее ванильное дерьмо, которое свойственно девчонкам пятнадцати лет и ванильным пёздам. нейтан был бы серьёзным и своим в доску, беспринципным, но в итоге адлер топит лёд. и нейтану страшно, что он может замёрзнуть.

— тот меч. он странный.
вырывается тихое. неуверенное. такое несвойственное для него; руку себе раненную хочется отпилить, чтобы жжения не чувствовать.
и безумия.

[NIC]nathan prescott[/NIC]
[STA]курим шмаль[/STA]
[AVA]http://s1.uploads.ru/Um4y2.gif[/AVA]
[SGN]

[/SGN]

власть
глубокий голос, похожий на рокот оканских волн
у майя говорится, что калибри это солнце, надевшее маску, чтобы добиться расположения прекрасной женщины, олицетворяющей луну